Размышления с обвинительным уклоном

"...А через неделю я отправился с визитом в Китай — по приглашению главы Народного банка. Но сначала остановился на один день в Токио: мы открывали там одну компанию. Была официальная церемония, ужин. После торжественной части решили с коллегами посидеть в неформальной обстановке. Я проводил жену в гостиничный номер, присел на минутку перед телевизором... И уже не мог оторваться: СNN передавал картинку из Москвы: горящие баррикады, столкновения на улицах... Звонят коллеги: «Ты куда пропал?» — «Включайте телевизор, какая тут выпивка!» Это было, насколько помню, 3 октября.

В ту же ночь, часа в два или три, звонок из Москвы. Там, правда, был еще только вечер. Войлуков: «Виктор Владимирович, в Гознак приехал Вавилов (Андрей Вавилов, тогда первый замминистра финансов, ныне член СФ. — «Итоги») с каким-то генералом и требует, чтобы ему срочно выдали деньги». Уже не помню точно, о какой сумме шла речь. По-моему, что-то около миллиарда рублей (по тогдашнему курсу 855 тысяч долларов. — «Итоги»). Как мне потом рассказывали, вид у первого замминистра был при этом, мягко говоря, не слишком официальный — джинсы, какая-то спортивная обувь... Гознак, понятно, отказал Вавилову. Не из-за нарушения дресс-кода, разумеется. Просто, хотя денежный станок и принадлежит Минфину, распоряжаться свежеотпечатанными купюрами может только Центробанк. Требовалась моя виза.

Я решил не цепляться к формальностям. Во-первых, вcе равно мы обязаны были выдавать Минфину кредиты в рамках квартального лимита. Во-вторых, к гадалке не ходи: не получив денег, Вавилов тут же поднимет шум, побежит к Ельцину... В общем, выйдет себе же дороже. «Что ж, — говорю, — оформляйте, пусть пишет расписку».

— В связи с чем, интересно, была такая срочность?

— Насколько я понимаю, деньги предназначались военнослужащим, участвовавшим в подавлении антипрезидентских выступлений. В первую очередь тем, кто на следующий день, 4 октября, палил из танков по Белому дому... "

" - Я абсолютно убежден, что начиная с 1990 года дефицит во многих случаях был результатом саботажа. Как-то звонит мне Горбачев, просит зайти к нему в кабинет в Кремле. В приемной сидит мой заместитель по сельскому хозяйству. Мы вместе с ним заходим к Горбачеву. Там уже находился Ельцин. Горбачев объясняет, что они с Ельциным обсуждают проблему дефицита табачных изделий в Москве. Мол, стоит вой в столице. Я объяснил, что почему-то из 28 табачных фабрик, подчиненных РСФСР, 26 одномоментно были поставлены на ремонт. И тут же спросил у Ельцина: "Борис Николаевич, кто принял такое решение"? Он ответил, что не он, явно намекая на нас. Я заметил ему, что с претензиями он обращается не по адресу. У нас своих грехов выше крыши. Чужих нам не надо.

- Но подозрения у вас остались?

- Конечно, это было его решение. И таких противоправных действий было достаточно. Я не говорю, что у нас не было ошибок. Злую шутку с нами сыграло кооперативное движение, когда пошел неконтролируемый рост зарплаты. Деньги появились, а товарная масса отставала от потребностей."